Здание Сушила (солодежни) стоит довольно близко к южному фрагменту монастырской стены, недалеко от башни Дуло. Этот юго-западный угол монастырской территории традиционно сохранял свое хозяйственное назначение в течение XIX века.
Монументальный объем здания (длина обращенного к городу фасада более 28 метров) возвышается над стеной и формирует узнаваемый силуэт сохранившейся части монастыря. Постройка, имевшая изначально хозяйственное назначение, привлекала внимание исследователей и вошла во все хрестоматийные издания, посвященные гражданским зданиям в составе монастырей.
Из архивных документов известно, что Парфен Петров «во 189-м году подрядился… в симонове монастыре зделать сушила…». Считается, что до своего завершения здание было двухэтажным, с галереей, примыкавшей к северному фасаду, на которую вела широкая лестница. При надстройке третьего этажа со стороны восточного фасада, судя по сохранившимся планам монастыря, была построена отдельно стоящая башня, скорее всего, с деревянной лестницей, по которой и попадали на верхний этаж Сушила. На восточном фасаде постройки сохранился дверной проём.
«Особая архитектурная мощь», присущая зданию, дала повод исследователям предполагать не только хозяйственное его предназначение. Считали, что это был княжеский дворец, построенный для иноков, князей и бояр. «В описи 1741 года здание названо кладовой палатой. Было ли оно и первоначально в 17 веке устроено для этого назначения, сказать трудно, но есть основание положить, что оно служило скорее для потребностей царского обихода во время пребывания в монастыре царя, так как характер его напоминает скорее трапезные, чем нежилой склад». ( А.А. Потапов)
Здание Сушила и сейчас напоминает хотя и заброшенный, но многоэтажный дворец в характере немецких построек XVI–XVII вв. Само название «Сушило» указывает на то, что это – здание чисто утилитарного характера, предназначенное для сушки и хранения монастырских запасов.
Монументальная архитектура здания позволяет предполагать, что оно действительно представляло собой царский дворец, предназначенный для загородных приемов. Об этом говорят расположенная по его главному фасаду галерея-гульбище с широкой лестницей в центре, высокие, обрамленные наличниками двери, ведущие с галереи в зал, двухъярусное и двусветное освещение зала, размеры окон и т.п. Однако для какой цели потребовались два таких зала площадью около 200 м2, при отсутствии жилых палат? Можно предположить, что палата, в которой жили цари во время своего пребывания в монастыре, была при трапезной, следовательно, зал мог служить только для парадных приемов.
Общий упадок в монастыре, произошедший во второй половине XVIII века, моровое поветрие 1771 года, унесшее жизни его насельников, и последовавшие за этим упразднение и вновь возрождение монастыря в конце века поставило большое количество неотложных задач по восстановлению храмов и жизненно необходимых построек монастыря. Разорение от нашествия наполеоновского войска усугубило общую картину. Как писал В.В. Пассек, «пред оставлением обители неприятели предали огню в трехэтажном здании, кладовую, которую они наполнили сокровищами, награбленными в Москве. От этого здания занялись на южной стороне и другие строения…». О том, что в 1812 году был сожжен «четырехэтажный флигель», написано и в других источниках.
В первой трети XIX в. (не позднее 1832 г.) на первом этаже разместили конюшню, для чего оконные проемы были частично заложены, а в западном торце пробиты большие ворота.
К 30–40-м годам XIX века здание совершенно обветшало: «…подле южной ограды четвертый корпус трехэтажный, за ветхостью пустой, кроме нижнего этажа, в коем находятся конюшня, кладовые и экипажи». Как и другие здания монастыря, Сушило было покрыто листовым железом, и кровля его окрашена зеленою краской.
Начиная с 50-х годов ХХ века зданием стали интересоваться мастерские по реставрации памятников архитектуры в составе института «Моспроект», однако никаких существенных работ проведено не было, кроме восстановления щипцовых завершений фасадов и обрамлений окон верхних ярусов. Силами строительного цеха промкомбината «Рыболов-спортсмен», которому были переданы постройки монастыря, велись работы по приспособлению под гальванический цех восточной палаты первого этажа, где перед этим загорскими художественно-реставрационными мастерскими проведены работы по очистке кирпичной кладки от поздней цементной штукатурки. Тогда же при пробном вскрытии бетонных полов нижнего этажа под ними были найдены белокаменные плиты древнего пола.
В настоящее время постройка законсервирована и стоит в очереди на реставрацию.
(Из работы Л.А. Шитовой «Симонов монастырь: зеркало истории» – м.: прогресс- традиция, 2016. – 736 с., ил.)
